Название: Посмотри на меня
Автор: Шамани
Размер: миди, наверно.
Рейтинг: R
Категория: гет
Жанр: романтика
Персонажи, пейринг: Сарданапал/Медузия, Медузия/Персей, остальные по мере появления
Статус: в работе
Предупреждения: ООС, AU
Саммари: Думаете, два бессмертных мага не способны вляпаться в неприятности? Да вы их плохо знаете!
От автора: Не смогу писать это быстро и регулярно, т.к. есть некоторые... обязательства, но прода будет появляться.
Пролог
читать дальше
Медузия поежилась от холода и поплотнее закуталась в длинный плащ. Бесполезно. Ветер пробирался ей под одежду и, словно в насмешку, ерошил длинные волосы. Пару раз он пытался сбросить Горгонову со стены, но из этого ничего не вышло, и ветер решил приберечь свою ярость для кого-то другого. Для Меди же он оставил короткие выдувающие тепло атаки и коварные ледяные щипки из-за угла. В какой-то момент эта тактика принесла плоды – Горгонова продрогла окончательно и принялась мстительно вспоминать согревающие заклинания. Нашарив в памяти около пяти, она успокоилась. Колдовать не следовало. Особенно здесь.
Пожизненно-посмертный глава Тибидохса, идейный вдохновитель сегодняшней «прогулки», ступал по карнизу чуть впереди. Свободная одежда по последней византийской моде развевалась на ветру, борода путалась с усами, но академик не жаловался. Похоже, он вовсе не замечал неудобств. Медузия точно знала, что стоит Сарданапалу увлечься какой-нибудь интересной загадкой, как всякие мелочи вроде сна и еды отходят на второй план. Желания и нежелания спутницы он тоже в расчет не брал – поднял в два часа ночи и, ничего толком не объяснив, потащил в Проклятую башню. При этом он бормотал, что какой-то новый предмет разорвал его сеть, и академику, видите ли, не терпелось посмотреть, что же это такое. Определенно, что-то довольно мощное и опасное (другое Башня и не притягивала), с высокой долей вероятности черномагическое – в последнее время там появлялись именно такие.
Снаружи Проклятая башня была совершенно непримечательна – обычная тонкая и изящная башенка, отдаленно напоминающая Башню Приведений, невидимая и неосязаемая без специальных заклинаний. Внутри дизайн поражал аскетизмом – никаких картин, зачарованных ларей и звенящих мечей, только голые темные стены. Когда академик с Медузией прошли по карнизу и залезли в окно на втором этаже (по первому этажу они не ходили без особой необходимости), стены озарились мягким голубоватым светом. Это было красиво, но почему-то слегка жутковато. Не сильно. Самую чуточку.
Ковры неведомый декоратор также не предусмотрел, и Меди старалась ступать помягче. Не помогало. Стук ее каблучков разносился по всей башне, а шаги академика звучали так, словно на нем были сапоги с металлической подошвой. Мягкие тапки в восточном стиле не могли так стучать; Горгонова не знала, чему же ей верить – зрению или слуху. Здесь, в Проклятой башне, пять человеческих чувств утрачивали свое значение, уступая шестому. Интуиции мага.
Медузия догнала академика и теперь шла с ним рядом.
– Обязательно было вскакивать ни свет ни заря? Ты что-то почувствовал?
Сарданапал бросил на нее быстрый взгляд и неохотно сообщил:
– Вроде того. Только не спрашивай, что это было – сам не пойму. Просто мне почему-то кажется, что чем быстрее мы выясним, что там появилось, тем меньше неприятностей… ммм… огребем.
Медузии не понравилось его «огребем». В устах академика оно не звучало. Тем не менее, это слово неплохо отражало результат возни с непонятными артефактами.
– Кто будет проверять? Ты? – с едва уловимой ноткой недовольства поинтересовалась доцент Горгонова.
– А ты будешь смотреть, чтобы со мной ничего не случилось.
Медузия недовольно фыркнула и остановилась, пропуская его вперед. Короткий коридор сменился причудливой лестницей - ступеньки уходили вверх и направо, образовывая спираль. Через десяток метров – новый коридор, две комнаты друг против друга и опять лестница. Указанная архитектурная конвульсия была изрядно расширена пятым измерением, поэтому едва ли смогла бы существовать в немагическом мире.
Вскоре преподаватели поднялись на пятый этаж, и тут оказалось, что они могли бы уже быть на месте, если бы кто-то… ¬
– Пропустил, - виновато пожал плечами Сарданапал. – Вблизи я плохо чувствую сеть. Похоже, оно на четвертом.
– И что с твоей сетью? – спросила Медузия, расстегивая плащ. Ей стало жарко.
Академик открыл дверь в крошечную клетушку:
– В общем-то, ничего особенного. Артефакты чувствуют пополнение в своей теплой компании и ведут себя беспокойно. Сеть становится нестабильной, и мне сложно понять, в какой из комнат находится наш «сюрприз», - Сарданапал помолчал и уточнил. – Не сложно… сложнее.
Медузия прошла в комнатку следом за учителем и последовательно окинула подозрительным взглядом: аккуратный трехногий столик, четыре изящных стула, подушку в форме черепахи, цветочный горшок в углу, большое зеркало возле входа и разбитое окно прямо напротив двери.
Сарданапал же сразу направился к зеркалу, и, не рискуя снять с него тонкое коричневое покрывало, протянул руку с кольцом, сканируя магию. Разноцветные усы хищно вздыбились.
– Не чувствую ничего особенно скверного и опасного, но это еще ни о чем не говорит. Возможно, покров экранирует какую-то часть излучения. Надо взглянуть поближе.
Академик опустил руку с кольцом, ухватился за покрывало и раньше, чем Меди успела его остановить, заглянул в зеркальную гладь. Медузия мысленно застонала – Сарданапал с его неуемным любопытством был совершенно неисправим.
– Как странно. Представь себе, Меди, я совершенно не чувствую разницы. Но ведь зачем-то оно здесь висит…
Пожизненно-посмертный глава Тибидохса провел кончиками пальцев по серебристой поверхности и собрался отойти, чтобы уступить место Медузии, как вдруг что-то странное привлекло его внимание. Какая-то маленькая точка. В зеркале мелькнуло что-то безумно знакомое, и академик неуверенно шагнул вперед, пытаясь разглядеть это «нечто». Близоруко прищурил глаза, сфокусировал взгляд на маленькой черточке. Та тут же придвинулась ближе… а весь оставшийся мир вдруг подернулся полупрозрачной дымкой. Исчезли комод и окно, растворилась в тумане Медузия, последней исчезла вычурная рама, а академик все никак не мог оторвать взгляд от открывшейся ему картины… пока вдруг не понял, что видел все это тысячи раз.
Подъемный мост опускался ужасающе медленно, вода во рву воняла падалью.
– Да брось, это просто разведка, – сказали ему. – Ничуть не опасней обычной прогулки.
У юноши были удивительные глаза цвета свежего меда и мягкие пшеничные волосы. На щеке – глубокая царапина, которая никак не желала заживать. Коричневая корка все время мокла, а по ночам из царапины, бывало, сочилась кровь. Раны, нанесенные оружием мрака, просто так не затягиваются, но это намного лучше, чем вовсе лишиться головы.
– Я пойду с вами, - мягко возразил Сарданапал. Наверно, в десятый или пятнадцатый раз. Ему не хотелось отпускать их одних, но ученик Древнира никак не мог сформулировать, почему.
– Ц-ц-ц, – юноша потрогал царапину с притворной озабоченностью. – Если б моя мать была жива, она бы сказала, что у тебя паранойя.
Вестимир часто цитировал свою мать, пользуясь тем, что Черноморов с ней не знаком.
– В самом деле, Сарданапал, – в разговор вдруг вступил сам Учитель. До этого он стоял поодаль и равнодушно разглядывал свинцово-серое небо. – Останься здесь, в Тибидохсе.
– Но…
– Тут ты нужнее. Пожалуйста. Это приказ.
Будущий академик склонил голову, отступая назад. Его не оставляло ощущение, что все это он уже видел, и – особенно ужасно – что сейчас происходит что-то непоправимое. Вот только что именно? Сарданапал устало протер глаза. Казалось, его преследуют сцены из старого кошмара, и – что более чем странно – он видит этот кошмар несколько тысяч лет подряд. Но почему? Кажется, что когда-то он уже вспоминал этот опускающийся мост, оплакивал этих людей, проклинал себя за слова, которые так и не произнес. А ведь он, кажется, знает, что будет дальше: обглоданный нежитью череп и мертвенно-бледный Древнир, копающий могилу кривым ножом. А дальше – тысячи лет жизни, бесконечные войны, потери и радости, и в конце всех времен – он сам, прильнувший к большому зеркалу. Стоит и смотрит на что-то, и позади него женщина, с которой он пока не знаком… Что это? Сон? А, может, сон – это все остальное? Одно из двух странных видений –печальная реальность, понять бы еще, которое.
Еще у него ужасно болела голова.
Сарданапал снова потер пальцами веки… и распахнул глаза в изумлении. Вот здесь, перед ним, в удушающе-жарком воздухе мелькнуло что-то блестящее. Сверкнуло и снова пропало, как солнечный зайчик, но он почему-то вдруг понял, что нужно сказать:
– Простите, Учитель, но я пойду с вами, хотите вы того, или нет. Не желаю проклинать себя целую вечность из-за того, что остался здесь.
Глаза Древнира расширились с каким-то болезненным изумлением, но он не стал возражать. Зато Вестимир стал, и еще как, но потом и ему пришлось смириться с неизбежным.
– Считай до десяти, параноик, – с улыбкой сказал он Сарданапалу. – Я часто так делаю.
Черноморов начал считать.
Они покидают Тибидохс и телепортируются в подмосковье. Раз.
Бродят по лесу и ищут какой-то черномагический артефакт. Два.
Потом попадают в ловушку. Древнир едва успевает выхватить меч и начертить им защитный круг. Три и четыре.
В лесу появляются стражи мрака, учитель погружается в странный сон. Сарданапал с Вестимиром сидят в ожидании помощи, и сын Древнира с улыбкой заверяет, что не желает умирать в компании Черноморова. Пять. Шесть.
Белому магу нечего возразить; стражи мрака тоже не стоят молча. На пленников выливается поток оскорблений, и сына Древнира охватывает ярость. Вестимир превосходно владеет мечом, но с первым мечником мрака ему не тягаться. Семь. Восемь.
Сарданапал… он так и не успевает понять, кто вызвал кого на дуэль. Сын Древнира хватается за отцовский меч – куда мощнее, чем его собственный. Защитный круг ощутимо тускнеет, становится уже на пару метров, но все равно остается гореть. Похоже, что кончик меча остался в земле. Девять.
– Ну а теперь повтори мне в глаза!
– Вестимир, нет! Ты разве не видишь…
– А ты не мешай! – медовые глаза темнеют от гнева, он раздраженно пихает своего друга, отталкивая с пути. Сарданапал оступается, падает навзничь. Подняться не успевает, не успевает даже понять, что выпал из круга – в него вдруг вцепляются сотни лапок. Вечно голодная нежить начинает раздирать его на кусочки чуть раньше, чем кривой острый меч обрывает, казалось, бесконечную жизнь. За меч схватился не Арей. Барон мрака еще не способен совершать такие поступки – по крайней мере, без колебаний.
А вот Лигул – в самый раз.
Вестимир захлебывается криком ужаса и отчаянья, он прыгает следом, пытаясь помочь…
Но помогать уже некому. Все, что он может сделать – обнажить меч.
А дальше – все то же самое. Запоздалая помощь. Два трупа, объеденных нежитью. Горе великого мага, в один страшный день потерявшего и сына, и любимого ученика…
– Десять? Почему десять?
Сарданапал открыл глаза и попытался приподняться. Его голова лежала на коленях у Меди; доцент Горгонова внимательно разглядывала его лицо.
– Почему десять? – повторила она и осторожно коснулась теплыми, нежными пальчиками его щеки. Кожа слегка защипало – такое бывает, когда касаешься свежей царапины. Сарданапал подумал о том, что, наверно, пытался выцарапать собственные глаза.
– Он говорил, что гадости редко случаются неожиданно. Обычно есть время досчитать до десяти. Главное, вовремя начать.
– А-а.
Медузия не стала уточнять, кто этот «он», хотя, наверно, хотела. Вместо этого она снова коснулась щеки академика, точно стирала что-то (кровь? слезы?) а потом, отвернувшись, принялась гладить его волосы.
– Я не успела заметить, как это произошло. Ты смотрел в зеркало, потом упал, начал кричать. И считать. А я ничем не могла помочь.
Сарданапал сел, потом придвинулся поближе к Медузии и обнял. Ее кожа была восхитительно-теплой и грела даже сквозь одежду, дыхание слегка щекотало шею. Это успокаивало.
Доцент Горгонова положила руки ему на спину и заметила:
– Ты дрожишь. Я понимаю, звучит совершенно по-идиотски, но… все в порядке?
– Более или менее, – он попытался улыбнуться, но потом понял, что она все равно не заметит. – Просто посиди рядом, и все будет хорошо. Скверное это зеркало, и надо быть полным идиотом, чтобы в него смотреть. Ну, по крайней мере, оно не несет непосредственной опасности Тибидохсу, в отличие от последних двух предметов, которые появлялись в этой башне в ночь полного лунного затмения.
– Насчет полного идиота ты немного преувеличиваешь, – резко сказала Меди. – Я видела, сколько на тебе защитных полей, – тон ее голоса не оставлял сомнений в том, что если бы зеркало проверяла сама Медузия, защиты на ней было бы вдвое больше. – И все же… что показывает эта вещь?
Академик, кажется, немного успокоился. Во всяком случае, он почти перестал вздрагивать, отпустил Медузию и поднялся:
– Надеюсь, ты помнишь ту мерзкую историю с колодцем Посейдона? Про развилки пути и выбор, который нельзя изменить? Так вот, зеркало показывает другую сторону. То, что могло бы произойти, если бы мы поступили по-другому. Пошли туда, куда могли бы не пойти и…
– И что там, с другой стороны?
Сарданапал подошел к зеркалу и поправил коричневое покрывало. Медузия наблюдала за ним, чуть прищурившись.
– В моем случае – ничего хорошего. И, знаешь, Меди, – академик снова приблизился к ней, взял за запястье и мягко, но решительно потянул к выходу, – тебе не стоит туда смотреть. Я понимаю, тебе, должно быть, ужасно хочется, но… не надо. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Его глаза вдруг сверкнули, вспыхнули так, что Медузии мгновенно расхотелось смотреть в то проклятое зеркало. Что бы там ни было, оно причинило Сарданапалу боль, и сейчас академик пытался защитить ее от страданий. Доцент Горгонова вовсе не боялась боли – моральной или физической – и, пожалуй, сочла бы ее достаточной платой за то, чтобы взглянуть в глаза страхам прошлого, но… ей не хотелось быть слабой. Не хотелось лежать на полу и шептать бессмысленные фразы, зная, что академик сидит рядом, держит ее за руку и осторожно вытирает слезы с лица. И ужасно переживает оттого, что не был достаточно убедителен, чтобы отговорить.
– Пойдем отсюда, – сказала она. – Рано или поздно сюда придется вернуться, но сейчас я бы выпила горячего чаю. Тебе это тоже не помешает.
Сарданапал отпустил ее пальцы и взялся за дверь. Медузия шагнула вперед, бросила прощальный взгляд через плечо и…
Она так и не успела понять, что произошло. Похоже, особо мощный порыв ветра таки прорвался в крошечную комнатушку и грубо сорвал с зеркала тонкую ткань. Меди скользнула взглядом по серебристой поверхности и замерла, увидев какое-то странное пятнышко. Оно показалось ей смутно знакомым, и доцент Горгонова подошла ближе, чтобы разглядеть повнимательнее.
Пятно росло и меняло форму, а Меди все никак не могла разобрать, что же это такое. Прекрасное лицо молодого мужчины? Крылатый конь? Меч и щит? Казалось, что время остановило свой бег, предоставляя ей уникальный шанс разгадать эту загадку. Отчаянный крик академика оборвался и замер. Весь мир подернулся дымкой, а потом разлетелся грудой осколков.
А Медузия все смотрела в ослепительно-голубое небо…
Автор: Шамани
Размер: миди, наверно.
Рейтинг: R
Категория: гет
Жанр: романтика
Персонажи, пейринг: Сарданапал/Медузия, Медузия/Персей, остальные по мере появления
Статус: в работе
Предупреждения: ООС, AU
Саммари: Думаете, два бессмертных мага не способны вляпаться в неприятности? Да вы их плохо знаете!
От автора: Не смогу писать это быстро и регулярно, т.к. есть некоторые... обязательства, но прода будет появляться.
Пролог
читать дальше
Медузия поежилась от холода и поплотнее закуталась в длинный плащ. Бесполезно. Ветер пробирался ей под одежду и, словно в насмешку, ерошил длинные волосы. Пару раз он пытался сбросить Горгонову со стены, но из этого ничего не вышло, и ветер решил приберечь свою ярость для кого-то другого. Для Меди же он оставил короткие выдувающие тепло атаки и коварные ледяные щипки из-за угла. В какой-то момент эта тактика принесла плоды – Горгонова продрогла окончательно и принялась мстительно вспоминать согревающие заклинания. Нашарив в памяти около пяти, она успокоилась. Колдовать не следовало. Особенно здесь.
Пожизненно-посмертный глава Тибидохса, идейный вдохновитель сегодняшней «прогулки», ступал по карнизу чуть впереди. Свободная одежда по последней византийской моде развевалась на ветру, борода путалась с усами, но академик не жаловался. Похоже, он вовсе не замечал неудобств. Медузия точно знала, что стоит Сарданапалу увлечься какой-нибудь интересной загадкой, как всякие мелочи вроде сна и еды отходят на второй план. Желания и нежелания спутницы он тоже в расчет не брал – поднял в два часа ночи и, ничего толком не объяснив, потащил в Проклятую башню. При этом он бормотал, что какой-то новый предмет разорвал его сеть, и академику, видите ли, не терпелось посмотреть, что же это такое. Определенно, что-то довольно мощное и опасное (другое Башня и не притягивала), с высокой долей вероятности черномагическое – в последнее время там появлялись именно такие.
Снаружи Проклятая башня была совершенно непримечательна – обычная тонкая и изящная башенка, отдаленно напоминающая Башню Приведений, невидимая и неосязаемая без специальных заклинаний. Внутри дизайн поражал аскетизмом – никаких картин, зачарованных ларей и звенящих мечей, только голые темные стены. Когда академик с Медузией прошли по карнизу и залезли в окно на втором этаже (по первому этажу они не ходили без особой необходимости), стены озарились мягким голубоватым светом. Это было красиво, но почему-то слегка жутковато. Не сильно. Самую чуточку.
Ковры неведомый декоратор также не предусмотрел, и Меди старалась ступать помягче. Не помогало. Стук ее каблучков разносился по всей башне, а шаги академика звучали так, словно на нем были сапоги с металлической подошвой. Мягкие тапки в восточном стиле не могли так стучать; Горгонова не знала, чему же ей верить – зрению или слуху. Здесь, в Проклятой башне, пять человеческих чувств утрачивали свое значение, уступая шестому. Интуиции мага.
Медузия догнала академика и теперь шла с ним рядом.
– Обязательно было вскакивать ни свет ни заря? Ты что-то почувствовал?
Сарданапал бросил на нее быстрый взгляд и неохотно сообщил:
– Вроде того. Только не спрашивай, что это было – сам не пойму. Просто мне почему-то кажется, что чем быстрее мы выясним, что там появилось, тем меньше неприятностей… ммм… огребем.
Медузии не понравилось его «огребем». В устах академика оно не звучало. Тем не менее, это слово неплохо отражало результат возни с непонятными артефактами.
– Кто будет проверять? Ты? – с едва уловимой ноткой недовольства поинтересовалась доцент Горгонова.
– А ты будешь смотреть, чтобы со мной ничего не случилось.
Медузия недовольно фыркнула и остановилась, пропуская его вперед. Короткий коридор сменился причудливой лестницей - ступеньки уходили вверх и направо, образовывая спираль. Через десяток метров – новый коридор, две комнаты друг против друга и опять лестница. Указанная архитектурная конвульсия была изрядно расширена пятым измерением, поэтому едва ли смогла бы существовать в немагическом мире.
Вскоре преподаватели поднялись на пятый этаж, и тут оказалось, что они могли бы уже быть на месте, если бы кто-то… ¬
– Пропустил, - виновато пожал плечами Сарданапал. – Вблизи я плохо чувствую сеть. Похоже, оно на четвертом.
– И что с твоей сетью? – спросила Медузия, расстегивая плащ. Ей стало жарко.
Академик открыл дверь в крошечную клетушку:
– В общем-то, ничего особенного. Артефакты чувствуют пополнение в своей теплой компании и ведут себя беспокойно. Сеть становится нестабильной, и мне сложно понять, в какой из комнат находится наш «сюрприз», - Сарданапал помолчал и уточнил. – Не сложно… сложнее.
Медузия прошла в комнатку следом за учителем и последовательно окинула подозрительным взглядом: аккуратный трехногий столик, четыре изящных стула, подушку в форме черепахи, цветочный горшок в углу, большое зеркало возле входа и разбитое окно прямо напротив двери.
Сарданапал же сразу направился к зеркалу, и, не рискуя снять с него тонкое коричневое покрывало, протянул руку с кольцом, сканируя магию. Разноцветные усы хищно вздыбились.
– Не чувствую ничего особенно скверного и опасного, но это еще ни о чем не говорит. Возможно, покров экранирует какую-то часть излучения. Надо взглянуть поближе.
Академик опустил руку с кольцом, ухватился за покрывало и раньше, чем Меди успела его остановить, заглянул в зеркальную гладь. Медузия мысленно застонала – Сарданапал с его неуемным любопытством был совершенно неисправим.
– Как странно. Представь себе, Меди, я совершенно не чувствую разницы. Но ведь зачем-то оно здесь висит…
Пожизненно-посмертный глава Тибидохса провел кончиками пальцев по серебристой поверхности и собрался отойти, чтобы уступить место Медузии, как вдруг что-то странное привлекло его внимание. Какая-то маленькая точка. В зеркале мелькнуло что-то безумно знакомое, и академик неуверенно шагнул вперед, пытаясь разглядеть это «нечто». Близоруко прищурил глаза, сфокусировал взгляд на маленькой черточке. Та тут же придвинулась ближе… а весь оставшийся мир вдруг подернулся полупрозрачной дымкой. Исчезли комод и окно, растворилась в тумане Медузия, последней исчезла вычурная рама, а академик все никак не мог оторвать взгляд от открывшейся ему картины… пока вдруг не понял, что видел все это тысячи раз.
Подъемный мост опускался ужасающе медленно, вода во рву воняла падалью.
– Да брось, это просто разведка, – сказали ему. – Ничуть не опасней обычной прогулки.
У юноши были удивительные глаза цвета свежего меда и мягкие пшеничные волосы. На щеке – глубокая царапина, которая никак не желала заживать. Коричневая корка все время мокла, а по ночам из царапины, бывало, сочилась кровь. Раны, нанесенные оружием мрака, просто так не затягиваются, но это намного лучше, чем вовсе лишиться головы.
– Я пойду с вами, - мягко возразил Сарданапал. Наверно, в десятый или пятнадцатый раз. Ему не хотелось отпускать их одних, но ученик Древнира никак не мог сформулировать, почему.
– Ц-ц-ц, – юноша потрогал царапину с притворной озабоченностью. – Если б моя мать была жива, она бы сказала, что у тебя паранойя.
Вестимир часто цитировал свою мать, пользуясь тем, что Черноморов с ней не знаком.
– В самом деле, Сарданапал, – в разговор вдруг вступил сам Учитель. До этого он стоял поодаль и равнодушно разглядывал свинцово-серое небо. – Останься здесь, в Тибидохсе.
– Но…
– Тут ты нужнее. Пожалуйста. Это приказ.
Будущий академик склонил голову, отступая назад. Его не оставляло ощущение, что все это он уже видел, и – особенно ужасно – что сейчас происходит что-то непоправимое. Вот только что именно? Сарданапал устало протер глаза. Казалось, его преследуют сцены из старого кошмара, и – что более чем странно – он видит этот кошмар несколько тысяч лет подряд. Но почему? Кажется, что когда-то он уже вспоминал этот опускающийся мост, оплакивал этих людей, проклинал себя за слова, которые так и не произнес. А ведь он, кажется, знает, что будет дальше: обглоданный нежитью череп и мертвенно-бледный Древнир, копающий могилу кривым ножом. А дальше – тысячи лет жизни, бесконечные войны, потери и радости, и в конце всех времен – он сам, прильнувший к большому зеркалу. Стоит и смотрит на что-то, и позади него женщина, с которой он пока не знаком… Что это? Сон? А, может, сон – это все остальное? Одно из двух странных видений –печальная реальность, понять бы еще, которое.
Еще у него ужасно болела голова.
Сарданапал снова потер пальцами веки… и распахнул глаза в изумлении. Вот здесь, перед ним, в удушающе-жарком воздухе мелькнуло что-то блестящее. Сверкнуло и снова пропало, как солнечный зайчик, но он почему-то вдруг понял, что нужно сказать:
– Простите, Учитель, но я пойду с вами, хотите вы того, или нет. Не желаю проклинать себя целую вечность из-за того, что остался здесь.
Глаза Древнира расширились с каким-то болезненным изумлением, но он не стал возражать. Зато Вестимир стал, и еще как, но потом и ему пришлось смириться с неизбежным.
– Считай до десяти, параноик, – с улыбкой сказал он Сарданапалу. – Я часто так делаю.
Черноморов начал считать.
Они покидают Тибидохс и телепортируются в подмосковье. Раз.
Бродят по лесу и ищут какой-то черномагический артефакт. Два.
Потом попадают в ловушку. Древнир едва успевает выхватить меч и начертить им защитный круг. Три и четыре.
В лесу появляются стражи мрака, учитель погружается в странный сон. Сарданапал с Вестимиром сидят в ожидании помощи, и сын Древнира с улыбкой заверяет, что не желает умирать в компании Черноморова. Пять. Шесть.
Белому магу нечего возразить; стражи мрака тоже не стоят молча. На пленников выливается поток оскорблений, и сына Древнира охватывает ярость. Вестимир превосходно владеет мечом, но с первым мечником мрака ему не тягаться. Семь. Восемь.
Сарданапал… он так и не успевает понять, кто вызвал кого на дуэль. Сын Древнира хватается за отцовский меч – куда мощнее, чем его собственный. Защитный круг ощутимо тускнеет, становится уже на пару метров, но все равно остается гореть. Похоже, что кончик меча остался в земле. Девять.
– Ну а теперь повтори мне в глаза!
– Вестимир, нет! Ты разве не видишь…
– А ты не мешай! – медовые глаза темнеют от гнева, он раздраженно пихает своего друга, отталкивая с пути. Сарданапал оступается, падает навзничь. Подняться не успевает, не успевает даже понять, что выпал из круга – в него вдруг вцепляются сотни лапок. Вечно голодная нежить начинает раздирать его на кусочки чуть раньше, чем кривой острый меч обрывает, казалось, бесконечную жизнь. За меч схватился не Арей. Барон мрака еще не способен совершать такие поступки – по крайней мере, без колебаний.
А вот Лигул – в самый раз.
Вестимир захлебывается криком ужаса и отчаянья, он прыгает следом, пытаясь помочь…
Но помогать уже некому. Все, что он может сделать – обнажить меч.
А дальше – все то же самое. Запоздалая помощь. Два трупа, объеденных нежитью. Горе великого мага, в один страшный день потерявшего и сына, и любимого ученика…
– Десять? Почему десять?
Сарданапал открыл глаза и попытался приподняться. Его голова лежала на коленях у Меди; доцент Горгонова внимательно разглядывала его лицо.
– Почему десять? – повторила она и осторожно коснулась теплыми, нежными пальчиками его щеки. Кожа слегка защипало – такое бывает, когда касаешься свежей царапины. Сарданапал подумал о том, что, наверно, пытался выцарапать собственные глаза.
– Он говорил, что гадости редко случаются неожиданно. Обычно есть время досчитать до десяти. Главное, вовремя начать.
– А-а.
Медузия не стала уточнять, кто этот «он», хотя, наверно, хотела. Вместо этого она снова коснулась щеки академика, точно стирала что-то (кровь? слезы?) а потом, отвернувшись, принялась гладить его волосы.
– Я не успела заметить, как это произошло. Ты смотрел в зеркало, потом упал, начал кричать. И считать. А я ничем не могла помочь.
Сарданапал сел, потом придвинулся поближе к Медузии и обнял. Ее кожа была восхитительно-теплой и грела даже сквозь одежду, дыхание слегка щекотало шею. Это успокаивало.
Доцент Горгонова положила руки ему на спину и заметила:
– Ты дрожишь. Я понимаю, звучит совершенно по-идиотски, но… все в порядке?
– Более или менее, – он попытался улыбнуться, но потом понял, что она все равно не заметит. – Просто посиди рядом, и все будет хорошо. Скверное это зеркало, и надо быть полным идиотом, чтобы в него смотреть. Ну, по крайней мере, оно не несет непосредственной опасности Тибидохсу, в отличие от последних двух предметов, которые появлялись в этой башне в ночь полного лунного затмения.
– Насчет полного идиота ты немного преувеличиваешь, – резко сказала Меди. – Я видела, сколько на тебе защитных полей, – тон ее голоса не оставлял сомнений в том, что если бы зеркало проверяла сама Медузия, защиты на ней было бы вдвое больше. – И все же… что показывает эта вещь?
Академик, кажется, немного успокоился. Во всяком случае, он почти перестал вздрагивать, отпустил Медузию и поднялся:
– Надеюсь, ты помнишь ту мерзкую историю с колодцем Посейдона? Про развилки пути и выбор, который нельзя изменить? Так вот, зеркало показывает другую сторону. То, что могло бы произойти, если бы мы поступили по-другому. Пошли туда, куда могли бы не пойти и…
– И что там, с другой стороны?
Сарданапал подошел к зеркалу и поправил коричневое покрывало. Медузия наблюдала за ним, чуть прищурившись.
– В моем случае – ничего хорошего. И, знаешь, Меди, – академик снова приблизился к ней, взял за запястье и мягко, но решительно потянул к выходу, – тебе не стоит туда смотреть. Я понимаю, тебе, должно быть, ужасно хочется, но… не надо. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Его глаза вдруг сверкнули, вспыхнули так, что Медузии мгновенно расхотелось смотреть в то проклятое зеркало. Что бы там ни было, оно причинило Сарданапалу боль, и сейчас академик пытался защитить ее от страданий. Доцент Горгонова вовсе не боялась боли – моральной или физической – и, пожалуй, сочла бы ее достаточной платой за то, чтобы взглянуть в глаза страхам прошлого, но… ей не хотелось быть слабой. Не хотелось лежать на полу и шептать бессмысленные фразы, зная, что академик сидит рядом, держит ее за руку и осторожно вытирает слезы с лица. И ужасно переживает оттого, что не был достаточно убедителен, чтобы отговорить.
– Пойдем отсюда, – сказала она. – Рано или поздно сюда придется вернуться, но сейчас я бы выпила горячего чаю. Тебе это тоже не помешает.
Сарданапал отпустил ее пальцы и взялся за дверь. Медузия шагнула вперед, бросила прощальный взгляд через плечо и…
Она так и не успела понять, что произошло. Похоже, особо мощный порыв ветра таки прорвался в крошечную комнатушку и грубо сорвал с зеркала тонкую ткань. Меди скользнула взглядом по серебристой поверхности и замерла, увидев какое-то странное пятнышко. Оно показалось ей смутно знакомым, и доцент Горгонова подошла ближе, чтобы разглядеть повнимательнее.
Пятно росло и меняло форму, а Меди все никак не могла разобрать, что же это такое. Прекрасное лицо молодого мужчины? Крылатый конь? Меч и щит? Казалось, что время остановило свой бег, предоставляя ей уникальный шанс разгадать эту загадку. Отчаянный крик академика оборвался и замер. Весь мир подернулся дымкой, а потом разлетелся грудой осколков.
А Медузия все смотрела в ослепительно-голубое небо…
@темы: "Таня Гроттер", фанфикшен, Медузия, Сарданапал